русско-немецкий гибрид

Alexander Onishko wrote:
Герард Фридрих Миллер, один из первых членов Петербургской академии наук, еще юношей, обучаясь в Вестфалии, избрал своей будущей профессией библиотечное дело в том широком смысле, в каком его тогда понимали, - историю литературы, учености, образования. Миллер любил русский язык и рассматривал его как бесценное достояние национальной культуры.
Его восхищала красота языка архивных документов XVI-XVII веков. Отстаивая свое право цитировать их, он придавал им значение средства, воспитывающего любовь к родному языку. Миллер писал: «Сколько таких слов покажется темных и совсем незнаемых тому, кто таких писем прежде не читывал! Он будет спрашивать, что то значит? И, может быть, скажут ему для толкования иностранное слово, по свойству чужестранных языков украшенное, которое он лучше, нежели старинное российское слово, разумеет. Однако ж то приведет его во изумление, что он природного своего языка совершенно не знает. Он будет сравнивать склады иностранные с подлинно русскими и узнает, что каждый язык имеет свое свойство и что из одного языка в другой без крайней нужды ничего занимать не должно». Знание старинных слов должно было, по мнению Миллера, служить совершенству российского языка.
Это назидание «природного» немца в защиту «природного» русского языка от порчи его в результате широко распространившейся в дворянских кругах XVIII века галломании звучит как нельзя более современно.